Сдам квартиру недорого - Страница 7

Денис подбросил меня до самого дома. Попрощавшись с приятелями, я зашагал бодрым шагом к дому. Задрал голову, посмотреть на свои окна. На этот раз шторы были раздвинуты. Я остановился, закрыл глаза и потряс головой. Похоже, это становится традицией. Еще, чего доброго, мозги растрясу, подумал я с иронией. Открыл глаза и посмотрел на окна. Ничего не изменилось. Ладно, дома разберемся.

Повертел ключом. Он снова упорно не поворачивался ни в одну сторону.

- Алексею Викторовичу позвоню, — шепотом пригрозил я. И, как будто услышав эти слова, дверь поддалась. Ключ легко повернулся в обоих замках по четыре раза, и я вошел.

Выключатель был на месте. Так, уже хорошо. Пройдя на кухню, убедился, что конфорки в исправном состоянии. Заглянул в ванную, помахал своему отражению рукой. Оно мне тоже помахало. Синхронно со мной. Отлегло. Все, что было вчера, казалось просто дурным сном. Я развеселился, сварил сосисок с гречкой и уселся с книжкой за стол. Приятель с работы одолжил «Чистовик» Лукьяненко. Я давно прочитал «Черновик», и теперь с нетерпением открыл первую страницу «Чистовика» и начал читать. Увлекшись, я не заметил, как прошло полтора часа. Мама дорогая! Завтра ведь рано вставать, работы выше крыши, а я тут сижу, дурака валяю. Быстренько сложил посуду в мойку, а потом все же решил, что возьмусь за нее завтра. И снова завалился с книжкой на кровать.

Уж не знаю, может, я этой квартире не понравился, или еще что, но из крана на кухне полилась грязно-коричневая вода. Такого цвета она бывает, когда подключают горячую воду после летних испытаний ТЭЦ. Прибежав на кухню, увидел, что мойка почти наполнилась этой водой. Трубы как будто не пропускали, вода не просачивалась вниз, закрыть кран тоже было нельзя. Она просто текла сама по себе.

- Ну ладно, ладно, — пробурчал я сам себе, — сейчас помою посуду.

И как по мановению волшебной палочки вода литься перестала. Вот оно что! Здесь живет домовой! В пятницу он отказывался впускать меня домой, потому что я был в нетрезвом состоянии, и даже ночью обрушил на меня потолок. А поскольку домовой продолжал на меня дуться и в субботу утром, то мое окно, как сломанный телевизор, показывало плохую погоду. Стоило только распахнуть его, и я бы понял, какая на улице погода на самом деле. Сейчас я не захотел мыть посуду, и домовой тут же отомстил. Ну ладно. Значит, буду паинькой. Что ж делать. А почему же он тогда утром в пятницу не дал мне конфорки включить? В наказание за то, что проспал на работу? Ну, это уж слишком. Это я даже с Катей мог иногда полениться. И даже когда на Гражданке жил, терпел Татьяну Владимировну всего пару раз в месяц. Один раз, когда расплачивался с ней, а еще раз или два, когда ей взбредало в голову нагрянуть с инспекцией.

Кое-что прояснилось. Но как же быть с Алексеем Викторовичем? Ведь на него домовой тоже обрушил потолок ночью? Может, винил его в том, что здесь поселился я? Это что же, жильцы отказались здесь жить только потому, что здесь несговорчивый домовой буянит? Да я с ним еще подружусь! Мне показалось, что я разгадал тайну этой квартиры до конца, и от этого я испытал колоссальное облегчение.

*** * ***

Утро встретило меня дождиком. Унылым, моросящим, противным. В такое утро больше всего на свете хочется остаться дома, пить горячий чай или обжигающий кофе из большой кружки, читать интересную книжку или смотреть захватывающий фильм, укутавшись при этом в одеяло, или просто сладко спать под шум барабанящих капель. Но мы люди подневольные, и нам надо в любую погоду и с любым настроением топать на работу. Вот и я с тяжелым вздохом принялся усилием воли отскребать себя от кровати. Два раза я уже почти сел, причем на второй раз мне удалось даже ноги спустить на пол. Все это я проделывал с закрытыми глазами. Почувствовав, что из щели в окне дует осенний ветерок, далеко не теплый, между прочим, я со стоном повалился обратно в постель, зарываясь в подушку и одеяло, которые еще хранили тепло моего тела и пахли сном. Потом я вспомнил, как окно показывало мне кино с дождиком, и любопытство все-таки заставило меня подняться. Я рывком распахнул створку окна и взвыл от ощущения холода, к которому мой сонный организм был не готов. На улице и впрямь был дождик. Ладно. Сегодня, значит, я не провинился. А что у нас на кухне?

Я прошествовал на кухню, включил конфорку, подождал. Она работала. Удовлетворенно кивнул домовому: как мне казалось, он тут на кухне по большей части и тусуется, скорее всего, где-нибудь возле батареи центрального отопления. Я загремел посудой, извлек из холодильника остатки провизии. Яичница получилась на славу. Я добавил в нее помятый помидор, половинку сосиски (все, что осталось от большой вакуумной упаковки) и горделиво осмотрел результат. «Ммм-ням-ням-ням, парам-пам-пам», — пропел я песенку собственного сочинения на мотив популярного хита, который крутили по радио каждый день. Вооружившись вилкой, я уселся есть. Но есть яичницу было невозможно. И как я не почувствовал запах тухлого яйца? Со сна, что ли? Помидор оказался гнилым, вон, даже кусочек гнили плавает в недожаренном желтке. Сосиска заплесневела. Такое ощущение, что холодильник не работал вовсе. Может, электричество на ночь выключали? Разозлившись, я открыл дверцу холодильника в поисках съестного. Увы, но мне на завтрак оставался только хлеб. Сунув последнюю корочку в тостер, я стал варить кофе. Прежде чем пить, принюхался. Нет, пить можно. И даже нужно, чтобы проснуться.

Из тостера вдруг повалил дым. Да что же это за наказание! Тут мое настроение окончательно испортилось. Я выдернул шнур из розетки, но тостер продолжал плавиться, лишая меня надежды на последний кусочек хлеба из моих небогатых запасов. Мне на завтрак снова оставался только кофе. Может, домовой считает меня слишком толстым? Ну что ж, войну объявлять я ему не буду. Я уже убедился, что сила на его стороне. Равно как и арсенал самых разных средств изведения жильцов. А на моей – интеллект и хитрость. Я попробую с ним сладить.